Никто не знает, но мы все на самом деле очень вменяемы.
Наше душевное здоровье равно здоровьz честного шахтёра или усталого мясника.
Мы цельные, мы боимся банальности, мы боимся детей в колясках, боимся, что кто-то будет нас ненавидеть, а мы этого никогда не узнаем - что может быть здоровее, что может быть нормальнее?
Мы больше не можем цепляться за карту безумия, оно больше не принадлежит нам, мы вырыли себе ноувую долину и твёрдо стоим на свежевскопанной почве снов.
И все те, кто некогда говорил нам и показывал, что мы не имеем права быть их в мире - разговаривает на подземной развязке с собой, их лицо покрывается нервным тиком. Они пытаются быть здоровыми и успешными хотя бы в нашем королестве, в нашей Сети, но за ее преелами их подстерегает такой ужас бытия, что нам и не снилось - никто не учил их справляться с ним, не то, что у нас, в малолетстве думающих, что Кафка читает наши мысли.
Мы очень нормальны, мы очень вменяемы.
Мы боимся себя показать, мы боимся себе рассказать, а где-то в соседней квартире домохозяйка пьёт Доместос в качестве диеты или делает куклу Вуду для своего мужа. Где-то, где нас нет, делают скульптуры из слепков половых органов и закапыают в землю за переключённый канал.
Не трогайте прерогативу безумия, ибо мы по-настоящему не знаем в глубинах своего самоанализа, что такое воитину перегоревшие системные платы, что такое абсолютное доверие безумным мысляи, что такое восприятие потока своих мыслительных процессов и речи как нечто неотделимое.
Мы не безумны, мы просто пытаемся быть живыми и находить непсящих, что может быть повседневнее, что может быть тривиальны.
Мы не безумны, и я в этом убедилась - я глядела в глаза другой стороне, представляювую реальность без контекста человеческих сложностей, и нам туда не нужно.
26/09/14
.